ПРЕДИСЛОВИЕ

Солнце лилось в комнату сквозь неплотно задернутые шторы и просто по хамски мешало мне досматривать сладкие утренние сны. Солнечный мед разливался по моему лицу, заползая в каждую пору, в нос и уши, и даже под закрытые веки, заставляя меня то и дело плотно щуриться и пытаться натянуть на голову белое одеяло. Стоп, а почему никто не ворчит, что я одеяло стягивая? Пошарив рукой слева не обнаруживаю ни теплой худенькой руки, ни прохладной гладкой спины, ни шелковистых волос на макушке. Вот блин! Стасик, на кой ты оставил меня одного в это чудесное утро? Стоп... а какой сейчас час?
Поворачиваю голову к симпатичным часам в форме яблока и замираю с открытым ртом. Уже половина девятого! Проспали! Точнее, черт меня дери, проспал!
Скину на пол белое одеяло и смятую простыню, вскакиваю со своего места. Пальцы ног мгновенно утопают в длинном ворсе ковра. Ветер раздувает тонкие синие занавески, солнышко во всю светит, с кухни доносится замечательный запах жареной картошки... задеваю ногой за свои же вчера кинутые на пол брюки, потом за расположившуюся на все том же полу табуретку, с которой на меня вчера Стас прыгнул. С грохотом приземляюсь на ковер, посреди вещей, утаскиваю за собой подушку и опрокидываю табуретку. Ну вот, опять. Опять грохнулся. Потому и купили ковер помягче, чтобы я синяки не нашибал. А то после каждой бурной ночи я еле на ногах стою.
Как в каком-нибудь кино открывается дверь в спальню и передо мной предстает Стас во всей своей красе — в очках, с забранными в хвост белыми волосами, в форме любовника — трусы и майка. Кстати, ему идут эти серые плавки, хех... и белая маячка подчеркивает, какая у него замечательная светлая кожа. Любоваться можно сколько угодно, что я и делаю самым бессовестным образом. Кстати, судя по тому, как он ухмыляется скрестил тонкие ручки на груди и подняв и без того вздернутый нос, меня ожидает очередная ехидная фразочка.
— Может хватит валяться попой кверху, а то такое чувство, что это я тебя всю ночь мучил.
Ну вот, опять.
— Ну, ты же был не против, — улыбаюсь я, пытаясь кое-как подняться на ноги. А то он прав, нечего лежать кверху задом, а то еще он начнет права на нее предъявлять.
— Кстати, а... ты чего меня не разбудил? — вдруг вспоминаю я о времени. — Школа...
— Ну ты, блин! — выдыхает шумно он. — Сегодня суббота, балда!
Ну да, сегодня вроде как суббота. И нафиг я тогда так рано встал? Нет, это точно закон подлости, не иначе. Да, и я мог бы подумать с утра о том, что мы среди недели ЭТИМ не занимаемся... ну, редко... ну вы поняли. Бывают иногда моменты.
— Раз встал, иди выгуливать Черчеля! — улыбается он мне.
— Ок, — улыбаюсь я.
Подхожу ближе, целую в розовые губки. Эх, хорошо же жить вместе, черта-с-два!
Да, кстати, Черчель — это наша домашняя зверушка. Не сказать, чтобы прям собака, но вроде из ЭТОГО должна собака вырасти. Мелкий такой беспородный щен, с ушами торчком. Помесь овчарки, дворняжки и еще чего-то там... в общем беспородный. Подобрал его мой любимый Стасик у себя на работе. Мдэ...
— Тебе сегодня к 10, как всегда? — спрашивает Стас у застывшего меня.
— Да, — киваю я. — И тебе тоже?
— Угу, — кивает он в ответ.
Ну да, ну да, работа, черт ее дери! Я все там же, он — в ресторане официантом. Кстати, специально просили подстроить расписание так, чтобы если уж мы на работе — то оба. А то фигня была бы, если бы один сидел дома, а другой батрачил.
Черчель со звонким щенячьим лаем крутится у нас под ногами, норовя куснуть меня. Гаденышь мелкий! Вот вырастешь, будешь с самкой лизаться, я тоже буду бегать и за пятки тебя кусать. Уйди, дай со Стасом любимым поцеловаться.
— Так, все, иди умывайся, одевайся и с собакой гулять, — Стас разворачивает меня и, хлопнув по тощему заду, толкает в направление ванной.
Ах да, совсем забыл — мы же с ним дом побольше купили. Не без помощи Юрки и родителей Женьки, но все же! Продали мою квартиру, продали его квартиру и купили хороший дом, почти коттедж. А что, две однокомнатные в центре, после сделанного своими же руками ремонта стоят огого! Вот и живем теперь как короли. Внизу кухня, зал и ванная, наверху — наша с ним большая спальня, кладовка и наш с ним кабинетик, где мы занимаемся. Конечно же в школе об этом прознали, блин. Влад с Сашкой завидуют, да и Мишка с Сергеем тоже. А что, мы ничего, живем мы так. У нас вообще все серьезно.
Спускаюсь по лестнице. О господи, обожаю эту лестницу. Она узенькая такая, зажатая между стеной кухни и внешней стеной дома. Деревянная, покрытая лаком, настоящее произведение искусства. По ней Черчель кататься обожает. Вот и сейчас, прыгая со ступеньки на ступеньку щен бежит за мной, норовя броситься мне под ноги. Я вот не понимаю, он что, хочет чтобы я споткнулся и сломал себе шею?
От грустных мыслей отвлекает звонок телефона. Странно, нам редко кто звонит, а тут вдруг с утра.
Телефон афигенный, подарок мамы к новоселью. Кстати, она как-то и не сильно протестовала против МЕНЯ И СТАСА, если вы поняли о чем я. Смирилась, блин. Телефон подделан под старину — тяжелая трубка, с одной стороны слегка изогнутая так, чтобы говорить в динамик было удобнее.
— Алло, — бодро отвечаю я, поднося трубку к лицу.
— Игорь, у нас беда! — слышу я в трубке голос матери. — Просто катастрофа!!!
— Давай все по порядку, — успокаиваю я ее. — Что случилось?

-тощий призрак бухенвальда-

Рабочий день еще не закончился, три часа дня на часах…
- Ладно, Стас, давай, можешь домой идти, - вздохнул парень лет двадцати. – Щас слесаря приедут, чинить будут.
- А этого куда? – жалостливо посмотрел Стас на парня за самым близким к кассе столиком.
Действительно, небольшой зал кафе пустовал, но у самой стойки за столом сидел парень и печально допивал уже неизвестно какую рюмку. Сидел он в кафе уже часа два, не меньше, и удивлял кафе сценой из какого-нибудь второсортного фильма - сидел и глохтал в депрессии вино. Все на него косились, парни уже раза два подходили и спрашивали, не нужна ли ему помощь, но он лишь отмахивался и молчал.
- Может ты попробуешь его утащить, а? – попросил парень у Стаса. – У вас же свой дом с Игорем. Отлежаться, проспится, и выпихните его нафиг.
Стас смерил взглядом своего собеседника. Парень с рыжеватыми волосами и смуглой кожей, разрез глаз  немного какой-то корейский что ли, улыбка приятная. Высокий, даже выше Игоря, и тонкий как жердь. Тем не менее в неплохой спортивной форме, мышца под белой рубашечкой перекатывается. Стас даже губы облизал. Неплохой парнишка, но Игорь лучше.
- Ну, Илья, Игорь меня потом по головке не погладит, - задумался Стас. – Но думаю если ты меня на машине подбросишь я так уж и быть соглашусь. Хорошо бы, если этот кадр проспался до приезда Игоря и свалил.
- Это вряд ли, - помотал головой Илья. – Ну ничего, он быстро смоется.
Тем временем парень самозабвенно похрапывал, положив щеку на белую скатерть. Илья со Стасом потихоньку отколупали его от стола и потащили на выход. Парень оказался тощим и легким, как из блокадного Ленинграда, поэтому уже через пару шагов Илья без зазрения совести подхватил незнакомца на руки и потащил к выходу.
«Удачно же трубу прорвало, - думал тем временем Стас. – Приду пораньше, приготовлю что-нибудь на ужин. Игорь порадуется. Главное, чтобы с этим несчастным все было нормально. Вдруг наркоман какой-нибудь или больной. Худой такой, кости торчат. И бледный».
И правда, парень оказался сильно бледным, что хорошо было видно на солнышке. Да и одет странно – черные обтягивающие брючки, сапоги с кучей железок и ремешков, черно-белая майка болтается на тощих мощах как мешок, да поверх всего этого черная кожаная безрукавка – тоже вся в бляшках-ремешках-железках. На руках незнакомца перчатки с обрезанными пальцами, ногти накрашены черным лаком. Мало всего этого – так на шее же еще и ошейник с такими железными вставочками. Бр… как будто его стянули из клуба садомаза.
- Слушай, а он точно нормальный? – спросил все же осторожно Стас.
- Может рокер-металлист? – предположил Илья. – Сказали ему, что его песни хрень, вот и пьет. Или гопники побили.
- А симпотичный, блин, - скромно заметил Стас.
Илья посмотрел на незнакомца и улыбнулся.
- Ну, есть немного, - согласился он. – Личико у него ничего так. Только щеки немного впали. Его бы откормить, и был бы так ничего парнишка, девочкам бы понравилось. У тебя, Стас, все красивые.
- И ты тоже, - не удержался от комплимента Стас.
- Благодарю, - рассмеялся Илья. – Да ну тебя! Ну, если уж ты говоришь, значит красивый. Тоже что ли в геи податься, а то с девушками что-то не везет.
Ну да Илья знал о Стасе кое-чего. Но в принципе нормально воспринял. Стас же не буйный, с поцелуями не бросится, насиловать не будет. А к нормальным людям и отношение соответствующее. Если уж быть честным – практически все люди склонны к бисексуализму. Проблема в том, как тебя настроят. Вот если будут с детства внушать, что все люди нетрадициональной ориентации – враги народа, то тут конечно, ополчишься и будешь их на улице бить, как последний гопник. Остальным же не внушают, да и они сами об этом не задумываются. А тут вроде увидишь, понюхаешь, приглядишься – ничего так, нормально, жить можно.
Запихали Стас с Ильей незнакомца на заднее сидение автомобиля, залезли сами и поехали. Как воры выгрузили несчастного выпивоху на травку перед домом и Илья уехал, обещая позвонить попозже и удостовериться, что спасенный чувствует себя нормально.
- Если что все вали на меня, - смеялся Илья. – Игорь поймет.
- Ты мне одного парня напоминаешь, - вдруг вспомнил Стас. – Тоже Ильей звали. Охранником в сауне работает.
- Потом расскажешь, спешу я, - рассмеялся Илья еще громче. – Если что познакомишь? Будим с ним два Ильи, два сапога пара.
- Он не гей, - улыбнулся Стас.
- А я говорил, что мне гей нужен? – подмигнул ему Илья. – Все хорошо, когда у обоих первый раз. Ну ладно, бывай.
И с этими словами он завелся и уехал на своем красном жигуленке. Стас же печально посмотрел на лежащего в траве парня и, закатав рукава, кое-как затащил оного домой. Уложив несчастного на диван в небольшом зале Стас со спокойной совестью направился на кухню. О том, ЧТО его ожидает вечером он даже и подумать не мог. Игорь так и забыл сказать ему о близнецах.

-ТЫ КТО? Я ГДЕ?-
Из штаба ДКН я вышел весь обслюнявленный и потрепанный. П… противный с.. свекор. Ну а кто он мне еще, не папой же мне его звать! Отец моего парня, Маска… а сам ребенок ребенком. Каждый раз одно и то же – сюсюкается, тискает меня, волосами щекочет, о Стасе расспрашивается, смеется над всеми шутками. Меня это напрягает. Особенно то, как громко он все это делает. Топает как слон, кружится на месте, порхает по комнате как бабо´чка. Ой дурак! После него выхожу как выжатый лимон, тащусь домой и падаю на диван как труп.
И сегодня было примерно то же самое. Я допехал до дома, открыл дверь своим ключом. Уютный зал встретил меня запахом ромашкового дезодоранта и ароматных палочек, так любимых Стасом. Нынче их из подсвечника торчало аж три, и все три упорно дымили сандаловым дымом. Обитый тканью с геометрическими узорами в желто-коричневых тонах диван стоял к входу спинкой, слева и справа как верная стража короля зала расположились два стареньких кресла на тонких лакированных деревянных ногах. Телевизор выключен, однако в прихожей стоят кроссовки Стаса. Значит он где-то на верху, наверное книгу читает или на кухне что-нибудь готовит.
С разбегу, как обычно, перескакиваю через спинку дивана и приземляюсь на него. То есть не на диван, а на НЕГО. С глазами по два пятака мы оба, не понимая что же собственно происходит, опрокидываемся на пол.
- Ты кто? – с ужасом спрашиваю я.
- А я где? – так же испуганно и растерянно осведомляется он.
Ну и ну…
- Ты у меня дома, - чешу я в затылке, потирая ушибленный зад. – И будь уверен, я без понятия, как ты здесь оказался. Так ты кто?
- Я? Я Блю Стар, - хлопает он глазами.
Повисает тишина.
- Американец что ли? – спрашиваю я осторожно.
- Нет, - хмурит он брови. – Русский.
- А имя тогда чего такое? – осведомляюсь я, поднимаясь на ноги.
Это чудо страшное продолжает сидеть на полу, хлопая слезящимися спросонья глазками.
- Нет, ну… я своего НОРМАЛЬНОГО не помню, - сдвигает он брови, морща лоб.
- То есть? – осведомляюсь я.
- Не помню я, - упирает он глаза в пол. – Я… мало что помню. Я проснулся и оказался в том странном месте… я там долго торчал, больше не вернусь.
- Стоп, а как ты дома у меня оказался? – сдвигаю я брови. – Давай-ка, проваливай! Мне здесь лишние люди не нужны.
Он вдруг вздаригивает и, с раболепным ужасом на лице поднимается на колени, подползает ко мне и хватает за ноги.
- Не выгоняйте, - чуть ли не верещит этот странный тип. – не хочу!!! Не пойду обратно!!! Не буду!!! Я буду... тихий как мышка… и есть буду мало… только не выгоняй, хозяин!
Досадливо крякнув отдираю его от своей ноги.
- Стас! – громкий мой крик оглашает весь дом.
Скромный блондинчик, мой милый ангел, испуганно высовывает нос из-за двери.
- А, Игорь, это так, пустяки, - улыбается он на мой суровый взгляд. – Я тебе все объясню. Он сейчас уйдет!
- А вот он уходить не хочет, - ткнув парню пальцем в лоб говорю я.
- Сейчас объясню, - Стас улыбается как-то хищно.
Меня хватают за руку, страшное чудище – за шкирку, тащат на кухню, усаживают за стол, поят чаем и объясняют на пальцах что, где и когда.
- Ну да, пил, - виновато вешает нос страшное чудо по имени Блю Стар. – А что мне еще было делать. Я сбежал от проклятых монстров и мне нужно было залить стресс. Тем более я не знал, куда мне идти.
- От кого т сбежал? – переглядываемся мы со Стасом.
- Из борделя для ненормальных, - бросает он нам. – Ну… я там… меня там держали.
- Может в полицию позвонить? – мотнув головой спросил я.
- У них есть связи с полицией, меня назад доставят, - печально повесил голову парень. – Так что пожалуйста, не надо.
- Тогда я Маске в ДКН позвоню, - встал я. – Он поможет.
Парень подавился чаем, забрызгав всю скатерть.
- Только не в ДКН! – заорал он. – Это они, Духи Кровавых Нарциссов, меня держали. Даже вырезали, вот…
И он продемонстрировал нам ужасный шрам на плече. Три вырезанные английские буквы – DKN.

-близнецы?-
Итак, позвонила мама и велела выйти встретить их. Я решил, что пойду один, оставив Стара и Стаса дома на кухне. Выхожу значит я на крыльцо, а ко двору как раз джип подъезжает. Я аж слюнями чуть не подавился. Думал – ну все, буду теперь ездить на крутой машине. Мать же сказала – машина красная. Джип красный… не фига! Мима проехал. А прямо из-за него вынырнула Ока… тоже красная. Ну все, обломись, Игорек!
Ока затормозила у крыльца и из-за руля выбралась довольная мать. Мдя… не везет же, а!
- Игорь, вот твои подопечные, передаю из рук в руки, - засмеялась она, пока двое вылезали из машины.
Вот смотрю я на «близнецов» и думаю – они как, может вообще не родственники? Нет, схожесть лица, а точнее точная идентичность такового явно просматриваться. Только один на другого ну совсем не похож! Первый, тот что встал слева от мамы, больше походил на гота или металлиста, не разбираюсь я в них хоть убей. С черными, явно наращенными волосами, при ближайшем рассмотрение оказавшимися тонюсенькими косичками, в черной балахонистой майке с огромным черепом, на шее тоже черепок на цепочке, черные джинсы и кеды. Не люблю таких. Даже Макс, некогда показавшийся мне эмарем, е вызывал у меня такого отторжения. Второго же из близнецов можно было назвать одним простым словом – ботаник. В очках (прям как у Стаса), в полосатой рубашечке, джинсики синие без всяких цепочек-ремешков, мужские туфли из под которых видны черные носки, и в добавок ко всему с брекетами на зубах. О господи, это как вообще называется? Я ждал двух нормальных подростков, а мне подсунули это… это безобразие. Скрипя зубами от негодования я попытался улыбнуться, но челюсть предательски свело судорогой.
- Эм… ну что-ж, добро пожаловать, - сказал я. – Я Игорь.
- Это чудище, - мама ткнула в гота, - Глеб. А вот он – она показала на ботаника, - Николай. Ну все, приятного вам время провождения.
С этими словами она, показывая мне глазами что больше с ними оставаться у нее сил просто нет, сунула мне ключи от Оки и пешком, оглядываясь на нас, поспешила откланяться. Мама… предательница!
- Эм… так привет, я Игорь, - сказал я, ненатурально улыбаясь парням.
- Мы в курсе, - буркнул тот, что Глеб. – Давай, показывай мне уже мою комнату, чтобы я упал и сдох.
«Гр… - подумал я. – Ну и характер».
- Ну, вам придется жить двоим в одной комнате, - сказал я. – И спать в одно кровати. Уж не обессудьте, у нас места не так уж и много.
Парни гневно друг на друга зыркнули.
- Батан спит на полу, - буркнул гот. – Ему для своего искривления позвоночника полезно.
- Так, хватит уже, - не выдержал я. – Будете вести себя как твари – я сдам вас одному своему знакомому. С ним вы быстро взвоете. Или просто выгоню. Раз уж вы будете у нас жить так пожалуйста уважайте наше спокойствие и не обижайте тех, кто живет в этом доме.
Парни притихли, видимо признали, что я тут хозяин.
- Ладно, пошлите, - смилостивился я. – Стас там ужин готовит, так что покажу вас вашу комнату. Устроитесь, потом спуститесь есть.
- Спасибо за гостеприимство, - подал голос тот, что Коля.
Я улыбнулся. Вот с этим можно дело иметь. А над характером его противного братца нужно еще поработать. А, точно, нужно же предупредить.
- Да, кстати, кроме вас и меня тут еще живет Стас и один парень со странным именем, - сказал я, закрывая за ними дверь. – Так что вам придется с ними подружиться.
- А че они здесь живут? – осведомился Глеб. – Вы этот дом снимаете?
- Нет, дом мой, - мотнул я головой.
- А… - протянул Глеб, но по растерянному выражению лица я понял – он вообще ничего не понял.
Зато Коля улыбнулся как-то таинственно-мечтательно. Неужели дошло?
- Весело наверное жить вместе, - выдал ботаник. – С друзьями.
Но по улыбке я понял, что он подразумевал под друзьями. Хехе, умница, Коля.
- Одним словом мы будем себя прилично вести, и вы тоже постарайтесь, - улыбнулся я близнецам. – Думаю мы привыкнем друг к другу.
Глеб посмотрел на Колю, Коля чуть ли не расплылся в ухмылке. Ага, чего-то тут не так, чую своей печенкой и почками. Надо будет с парнем поговорить по душам. Но это потом, когда они вещички разложат. Я провел их наверх на чердак.
- Просторно, - довольно улыбнулся Глеб. – Ничего так, я думал хуже будет.
И правда на чердаке было вполне просторно. Косой потолок со свисающей с него люстрой в плетеном плафоне, большой диван двуспальный, стены обделаны тонкими реечками и залакированы, на полу линолеум и ковер почти новый. Справа стол письменный у кошка, слева шкафы с барахлом.
- Один из шкафов пустует, занимайте, - сказал я. – Располагайтесь, как закончите можете спускаться ужинать. Приятного времяпровождения.
И с этими словами я осторожно прикрыв за собой дверь вышел вон, оставляя их наедине. Главное ненавязчивость. Пускай сами разбираются, а то у меня такое чувство, что они в ссоре.

-столовые разговоры-
Ахахахаха… это был парик! Меня подло надули в плане готов. Ну а что, оно и к лучшему. Глеб спустился на кухню хоть и в старой одежде, но уже почти другим человеком. Конечно же без парика он выглядел куда как лучше. Да и Коля, видимо, был доволен.
- Игорь, он больше так не будет, - улыбнулся мне Коля. – Я ему мозги промыл.
- Никто ничего мне не промывал, - буркнул Глеб, усаживаясь за стол.
- Так, вы пюре едите? – осведомился из-за плиты Стас.
Близнецы смерили его разными взглядами. Глеб заинтересованным, Коля отстраненно-рассеянным. Делаю вывод – Коля с Глебом своими подозрениями поделился. Ну ничего, так тоже можно. Но констатировать факт  все равно придется.
- Хм, а мне вот интересно… - вдруг отвлек меня от размышлений голос Блю Стара. – Заниматься любовью с братом-близнецом наверное абсолютно не интересно.
Стас подавился водой из кружки, которую только-только глотнул.
- Стар, заткнись, а, - злобно так улыбнулся ему я. – А то я тебя в ДКН верну.
- А чего я сказал? – не понял он , потом посмотрел на близнецов и уткнувшись в тарелку пробурчал. – Просто я подумал, что это все равно, что целоваться с зеркалом – прикольно, романтично, но ничего дельного из этого не выйдет.
Стас второй раз подавился водой. Братья покраснели еще гуще и засунули носы в пюрешку с курицей. Больше кажется смутился все же Глеб, а Коля остался более или менее спокоен. Хм… щас последует законный вопрос.
- А у вас тут что, любовь втроем? – чего только не ожидал, но не этого.
- Нет, у нас любовь вдвоем со Стасом, - спокойно признался я. – Стар же квартируется у нас, потому что такая у меня работа. Надеюсь, он больше не будет задавать глупых вопросов, а, Блю Стар?
- Да я как-то… - замялся он. – Ну подумаешь, спросил.
- Мы не пробовали, - выдавил из себя Глеб. – Сказать не можем.
Я чуть пюре не подавился. Бли, не дом а дурка!
- Ладно, давайте закончим с этими разговорами, - предложил я. – Вам скорее всего неприятно обо всем этом слушать.
- Нет, странно но нет, - мотнул головой Коля. – Все равно жить вместе, так что хотелось бы знать всю правду.
- Вся правда чуть ли не на грани фантастики, - засмеялся Стас.
- Я вам потом все покажу-расскажу, - улыбнулся я. – Со всеми подробностями. И кстати, почему вы это решили, что у нас тут любовь втроем?
- Да так, - пожал плечами Коля. – Просто предположил. Мало ли.
- Это потому что мы вечно одну и ту же девушку соблазняем, - заявил Глеб. – Ему везде любовь втроем мерещиться.
Тут уж вытаращился на них Стар, еле слышно покашливая. Что ж мы все давимся-то?
- Молодцы, однако, - просипел чудик. – Ничего не скажешь. Если бы мне не было бы все это глубоко противно после ДКН…
- Стар! – чуть не прикрикнул на него я. – Выгоню ж!
- Ты добрый, - посмотрел он на меня слезящимися большими глазами.
Ладно, ладно, я добрый. Жую пюре, не булькаю.
- Уже половина одиннадцатого, так что всем спать, - доев встал я из-за стола. – Стар на диване в зале, близнецы наверху, мы со Стасом в моей комнате. Кто попробует подглядывать – пойдет к Маске жить, на диванчик в приемную.
Они меня не поняли, но покивали серьезно так. Значит не будут? Не будут ведь? А то я, похотливый козел, хочу со своим парнем пожмякаться, так… ну не знаю… заняться чем-нибудь… непристойным.
Итак, мы все разошлись по своим комнатам. Близнецы по очереди сходили в душ, потом мы со Стасом поплескались вместе. Ничего так, живем. Братики правда косились на нас слегка, но во взгляде было больше интереса, чем ненависти. Таким образом в 11 мы уже все ворочались в кроватях. Причем, как утром выяснилось, ворочались еще очень и очень долго…

-замена боли-
Глеб, чувствуя себя последним гадом, спустился вниз по узенькой лесенке, шлепая босыми пятками по деревянным лакированным ступенькам. Хотелось спать, хотелось наорать на придурка брата, хотелось этого же брата побить, а потом полезть целоваться. От последнего становилось еще обиднее. Они же братья, нельзя так думать! Нужно гнать крамольные мысли прочь из головы. Или переключиться на кого-нибудь другого, удовлетворить ужаленное мушкой новизны любопытство и спокойно жить дальше.
Думая обо всем этом Глеб с тяжким вздохом упал на диванчик в кухне. Чувствовал он себя скверно, да еще и диван оказался ему откровенно маловат и ноги чуть ли не свисали. Поворочавшись минут пять он все же сел и, обняв колени, уставился взглядом в оклеенную белыми однотонными обоями стену.
- Эй, близняшик, че там сидишь? – окликнул его тихий голос из-за открытой двери в зал.
Глеб повернул глаза и увидел Стара. Он лежал на животе, подперев кулаками подбородок и упершись острыми локтями в подушку. Лицо Стара выдавало его заинтересованность. Бледная кожа будто слегка светилась в темноте, делая его похожим на прекрасного таинственного вампира. Глебу даже показалось, что сейчас этот странный парень подойдет к нему и, близко-близко наклонившись, укусит в шею и начнет пить кровь. При этом черные длинные волосы его точно начнут змеиться по шее и голым плечам, щекоча и лаская чувствительную кожу.
- Да так, спать я здесь буду, - отгоняя нехорошие мысли буркнул Глеб. – Колька пинается, не буду я с ним спать.
- А… - протянул Стар и повернулся на спину.
Глеб разочарованно потер нос. Он-то думал, что Стар с ним поболтает, выслушает, а может даже поможет. Но видимо парень устал и решил лечь спать. Горестно вздохнув Глеб оперся руками о спинку дивана и опять задумался о своей несчастной судьбе. Чем больше он думал о брате, о том что отец болеет, о других мелких неприятностях, тем хуже ему становилось. Депрессия – она как снежный ком: начинается с маленького снежка а заканчивается огромным все сметающим на своем пути шаром. Но есть один метод депрессию не то чтобы прогнать, но слегка утихомирить…
Парень встал со своего места и взял с тумбочки острый ножик. Глеб вернулся с «оружием» на свое место и поднес тонкое запястье к глазам. Он внимательно осмотрел сначала ладонь, потом пальцы, потом тыльную сторону ладони и руку до локтя. За зиму загар слез, и кожа стала лишь слегка желтоватой с розоватым оттенком. Нежная и мягкая кожа. Острое холодное лезвие ножа, будто примериваясь, скользнуло по коже на тыльной стороне ладони чуть ниже большого пальца, оставив чуть видную белую полоску. Слишком слабый нажим, даже не больно. Но больно и не будет, не должно быть. Должны лишь выступить капельки крови. Должно ныть и не давать думать о плохом. Замещение боли духовной болью физической – не самый лучший способ, но единственный подходящий в этой ситуации. Поэтому нож скользнул с нажимом чуть ниже первой царапины. Еле слышный звук, точнее еле слышное противное ощущение разрезаемой плоти, которое Глеб ненавидел больше всего на свете, и которого ужасно боялся. Но это всего лишь звук и ощущение, которые оставляют после себя неприятный осадок в душе, это можно вытерпеть.
- А ты мазохист, однако, - вдруг услышал Глеб насмешливый голос.
Стар лежал, сильно запрокинув голову и смотрел на Глеба блестящими карими глазами. Волосы парня свесились почти на пол.
- Тебе-то какая разница? – буркнул Глеб, не выпуская ножа из рук.
- Мне никакой, - ответил все так же Стар. – Однако твой брат очень огорчиться, увидев эти ранки. Он будет чувствовать себя виноватым, и между вами возникнет ужасная пропасть. Вы и так не в ладах, а это разладит вас еще больше.
- Не учи меня жизни, - тихо сказал Глеб, но Стар его слова хоть и услышал, о чем свидетельствовала ухмылка заигравшая на бледных губах, но пропустил мимо ушей.
- А если тебе любопытно что-то, интересно, то ты можешь спросить у меня, - продолжал между тем Стар. – У меня не хорошая жизнь была в последнее время, держали при одном притоне как проститутку. Так что я могу тебе не стесняясь рассказать обо всем, что тебе интересно. И о том, чем может парень заниматься с парнем, в том числе.
Глеб налился румянцем и невольно встал со своего места, сделав шаг в сторону Стара.
- Ты этим по своей воле занимался? – сжимая в руке нож спросил Глеб.
- Нет, - пожал плечами Стар. – И я сбежал. Если бы не Игорь и Стас, я бы сейчас был схвачен и затянут обратно. Если бы конечно меня не убили.
- Врешь, - сквозь зубы буркнул Глеб.
- Как знаешь, можешь мне не верить, - пожал плечами Стар. – Только если все же хочешь подойти ко мне оставь нож на столе.
Глеб покорно положил оружие на обеденный стол и медленно подошел к дивану.
- Ложись, - кивнул Стар.
Глеб сглотнул и сел было на краешек дивана, но Стар вдруг улыбнулся и добавил:
- Только притащи свое одеяло и подушку. А то что подумает Игорь?! Он и так мне запретил к вам с братом прикасаться. Боится, что я вас совращу. Вот дурак. Никто вас не совратит, это происходит само собой.
- Обойдусь без одеяла, - буркнул Глеб и улегся с краю.
- Что у вас с братом случилось? – не отставал Стар.
- Ничего, - буркнул парень.
- Да брось, я же вижу, - засмеялся Стар. – Вас задели мои слова, не так ли?
Глеб сглотнул подступивший к горлу комок и зажмурился.
- Он меня вообще за ребенка держит, - пробормотал он. – Братец еще. А сам говорил, что мы как одно целое, что мы друг другу принадлежим. Врун.
- Он просто боится, вот и все, - развел руками Стар. – Это естественно. Нельзя торопиться, ой нельзя.
- Да что ты вообще понимаешь! – в сердцах Глеб развернулся к Стару лицом и застыл.
Нет, странный чудаковатый парень все прекрасно понимал. Причем понимал больше, чем мог понять Глеб, много больше. В этих грустных глазах с чуть опущенными книзу краешками плескалась будто бы вся боль мира, все отчаяние и все понимание. Стар все пережил, пережил больше чем можно пережить, он пережил самые кошмарные вещи, какие только мог пережить человек. Боль, отчаяние, безвыходность. Ему было страшно и противно, ему все делали больно и никто даже не подумал над тем, что и у игрушки есть сердце. Деньги – товар. Товар – удовольствие. Только вот одному удовольствие, а другому что? Другому боль и страдания.
- Прости, - шмыгнул носом Глеб. – Давай спать.
- Как скажешь, - улыбнулся Стар и лицо его показалось на миг по-настоящему счастливым.
Они немного помолчали, Стар повернулся к Глебу спиной и вздохнул. Глеб нерешительно пододвинулся ближе, намереваясь осторожно прижаться носом в спине странного парня, но тот вдруг заговорил.
- Впервые сплю с человеком, зная что он мне ничего не может сделать, - сказал он. – Ты ведь не собираешься ко мне приставать, да?
- Не собираюсь, - хмыкнул Глеб.
Стар повернулся к нему лицом и, увидав парня так близко, вздрогнул. Потом, слегка втянув голову в плечи, он решился и закрыл паренька одеялом.
- Замерзнешь, - буркнул он.
Глеб тоже решился и прижался поплотнее. И правда он немного озяб. А еще хотелось ощутить тепло живого тела под боком. Стар прижал паренька к себе, обняв за талию и с чувством облизал свои губы, в уголках которых играла хитринка.
- Эй, - улыбнулся Стар Глебу. – Ты прохладный. Интересно, губы у тебя тоже прохладные?
Глеб посмотрел ему в глаза и невольно подался вперед для поцелуя. Не страшно, не неприятно. Наоборот… почему же так спокойно на душе, почему внутри все горит и требует выхода, почему так бешено стучит сердце?..
Незаметный сладкий поцелуй без языка. Не первый, но чуть ли не самый нежный и приятный из всех. Потому что партнер знает толк в поцелуях. Прохладный влажный язычок проходится по внешней стороне губы, пробираясь как вражеский лазутчик внутрь. Одно это движение заставляет парня обнять Стара за плечи и прижаться к нему всем телом, невольно переплетаясь с ним ногами. И кажется, что он сейчас, в эту минуту, готов на все, только бы не прекращался поцелуй!
Щелчок, яркий свет в глаза…